Геометрия роста

Когда Юра получал твердые трояки на уроках физкультуры, никто и предположить не мог, что он будет профессиональным спортсменом. Родители думали выучить его на машиниста тепловоза, а он взял, да и стал олимпийским чемпионом, одержав едва ли не самую уникальную победу за всю историю Игр.

Что же в ней такого особенного, в этой одной из трех сотен золотых медалей Афин-2004, и как Юрий Белоног к ней шел, «ВЕДОМОСТИ» выяснили в беседе с самим атлетом, который недавно побывал в гостях у редакции.

Наше общение продолжалось чуть больше часа. Вроде бы совсем немного для того, чтобы узнать человека. Но в случае с Юрой оказалось более чем достаточно. Ну а начнем мы с проанонсированной в субботнем номере темы: как Белоног Валуева победил.

Идея родилась с подачи известного в недавнем прошлом молотобойца Александра Крикуна, ныне — члена НОК Украины и вице-президента спортклуба «Биола», за который выступает Белоног. В одной из бесед с корреспондентом «Ведомостей», когда речь зашла об очередном поединке российского супертяжа Николая Валуева, Саша вдруг вспомнил: «А ты знаешь, что в бокс Коля пришел из легкой атлетики? Он в юности диск метал, и, кстати, с нашим Белоногом соревновался. Да спросишь у Юры сам». Мы и спросили.

— Действительно, было дело — мы с Валуевым конкурировали, — рассказал Белоног. — Нам тогда было лет по 15—16, а встретились мы на сборах, во время которых проходил отбор в юношескую сборную СССР. В те времена Валуев, надо думать, о боксе не помышлял. Но своими габаритами уже выделялся — он был просто огромным. Выше любого дискобола на голову. Мы даже удивлялись: как же он в круг-то помещается. Вот только на результатах Колины размеры особо не сказывались.

— То есть вы его обыгрывали?
— Да. В нашем виде спорта без соответствующих физических данных делать нечего. Но, как представляется, большой рост Валуеву только мешал. Он был слишком медлительным, ему  не хватало резкости, да и с техникой имелись проблемы. Ну а только лишь на силе и мощи в метании диска далеко не уедешь. Как, собственно, и в боксе...

— Интересно, а вы сами когда-нибудь боксерские перчатки надевали?
— Ни разу.

— Ну а если бы пришлось?
— Думаю, особого дискомфорта не испытывал бы. Ну попал бы кому-то в челюсть или разбили бы мне нос, Первый раз, что ли?

— То есть драться вам приходилось. Интересно было бы посмотреть на смельчака, который бросил бы вам вызов.
— В принципе, я никогда не рвался размахивать кулаками. Любой конфликт можно решить мирным путем. Но лет десять назад, каюсь, применил силу. Дело было в поезде. Я ехал в плацкартном вагоне — по соседству с шумной компанией. До поздней ночи мужики пили водку, а когда она закончилась и все улеглись по полкам, один из них начал лезть ко мне со всякой чепухой, что-то выяснять... Очень долго пытался объяснить человеку: дескать, мужик, ты не прав, дай поспать. А он все не унимается. В итоге вывел его в тамбур, слегка «зарядил» в грудь — тут-то он, наконец, успокоился. Самое же смешное было утром: пострадавший начал жаловаться, что ночью его кто-то побил. А вот кто, вспомнить так и не смог.

— А мы-то думали, что вы — само спокойствие.
— Наверное, любого человека можно вывести из себя. Хотя, конечно, тот случай — исключение. А так я могу «вспыхнуть» разве что на тренировке! Часто, если что-то не получается, злюсь на ядро. Бывает, держу его в руках и думаю: вот бы раздавить тебя сейчас! Однажды даже ногой в сердцах по снаряду ударил. А он-то семь килограммов весит. Две недели потом палец болел.

— В принципе, хорошая спортивная злость в вашем деле, наверное, необходима. Так ведь?
— Безусловно. Чтобы вложить в попытку все силы и эмоции, нужно себя, так сказать, завести.

— Судя по всему, в Афинах. вам это удалось.
— Да уж, нервы тогда были на пределе. Есть что вспомнить.

— Так давайте попробуем?
— В Афины я ехал с твердой уверенностью в том, что буду бороться за медаль. Получилось — лучше не придумаешь. Хотя и не обошлось без определенной доли везения. Моим главным конкурентом оказался Адам Нельсон. В первой же своей попытке он толкнул ядро на 21,16 метра. У меня вышло на сантиметр меньше. Ну а дальше  — словно колдовство какое-то. У американца заступ за засгупом, а я все бью в одну «воронку» — снова 21,15, затем 21,13 и 21,12... В общем, на шестую, заключительную, попытку вышел злой, как зверь. Ведь одно дело, когда проигрываешь полметра, и совсем другое — когда гандикап минимальный.
Прекрасно понимал: если не отыграюсь, не прощу себе никогда, А что потом людям рассказывать? Что я в Афинах почти стал олимпийским чемпионом. Так почти, как известно, не считается.
В ту заключительную попытку я вложил, наверное, все силы. И надо же: повторил результат Нельсона — 21,16. Теперь уже американец оказался в ранге догоняющего. Ведь, по правилам, при равенстве результатов победителем признается тот, у кого лучшей оказалась вторая по дальности попытка.

— Что вы делали в тот момент, когда Адам последний раз вышел в сектор?
— Я не смотрел, как Нельсон выполняет попытку, а вот где приземлилось ядро, видел — в районе 21,30. Но тут выяснилось, что у него вновь заступ. Он начал возмущаться, кричать что-то по поводу апелляции. Я еще тогда подумал: ну, если он вышел из круга на пару сантиметров, американцы точно «золото» отсудят. А увидеть повтор попытки Нельсона в тот момент не мог. Это когда соревнования проходят на современных стадионах, все мгновенно прокручивают несколько раз на больших экранах. Но мы же состязались на арене Древней Олимпии. И лишь спустя некоторое время окончательно понял — золото мое. Ведь нарушение у Нельсона было явным.

— Ситуация, когда чемпиона Олимпиады в вашем виде спорта определили по дополнительным, показателям, случилась впервые в истории. Да и тот факт, что толкатели ядра — единственные,, кого греки отрядили соревноваться на античный стадион, делает вашу медаль поистине уникальной. Вы испытали какме-то особые ощущения в связи с этим?
— В принципе, нет. Во время соревнований я вообще концентрируюсь исключительно на выступлении. Помню полуразрушенные колонны, на которых виднелись рисунки атлетов, какие-то надписи. В общем, словно на стройку попал. А еще там было очень пыльно.

— Какое событие за прошедшие после Афин три года стало самым важным в вашей жизни?
— Рождение дочери Сони. Ей сейчас два года.

— Это уже третий ребенок в вашей семье. По нынешним временам довольно смелый шаг.
 — Но мы с женой Клавдией о нем нисколечки не жалеем. Знаете, у меня ведь нет ни брата, ни сестры. И когда в 13 лет я поступил в спортинтернат, родители остались одни. Папа с мамой, естественно, скучают. А вот нам с супругой это вряд ли грозит.

— А кто у вас в доме принимает важные решения, в том числе и но поводу рождения детей?
— Тут, конечно, все зависит от женщины. Моя жена очень любит возиться с сыном и дочерьми, за это я люблю ее еще больше. Что же до отношений в семье, то у нас полная демократия.

— Неужто обходитесь без конфликтов?
— Конечно, бывает всякое. Но до битья тарелок не доходит. У нас как-то так повелось: если ты чем-то недоволен, просто закрываешь рот на замок на полдня. Вот, бывает, прихожу домой — жена молчит. Начинаю вычислять, что же стряслось. Ага, носки на место не положил.

— Ваш супружеский стаж составляет больше десяти лет. Почему так рано женились?
— Сердце подсказало. Клавдия — бывшая спортсменка. А познакомились мы на соревнованиях. Я тогда еще в Херсоне учился, а как узнал, что отец моей избранницы — тренер, то собран вещи и уехал в Одессу. Так и заявил Евгению Валерьяновичу — хочу у вас заниматься. Ну а через два года мы с Клавдией и свадьбу отгуляли.
Кстати, то решение с переездом в Одессу сыграло в моей карьере, возможно, ключевую роль. Очень благодарен тренерам и преподавателям Херсонского училища олимпийского резерва, где прошло мое становление. Ну а к своим главным вершинам я пришел под руководством Евгения Корсака.

— Что вы скажете, если ваши дети захотят пойти по стопам папы?
— Возражать не буду, это уж точно. Да и задатки к спорту у них имеются. По крайней мере, среди сверстников и девятилетняя Аня, и шестилетний Даниил выделяются. Старшая дочь, правда, заявила. что в легкую атлетику ни ногой, ей интересен фитнес. Сын пока ходит прыгать на батуте, собирается на дзюдо (уж больно кимоно ему нравится), но порой в охотку возится и с 300-граммовым диском. Кстати, один из тренеров недавно пошутил: дескать, Белоног и Корсак новую спортивную породу выводят. Ведь к легкой атлетике самое непосредственное отношение имеет и моя теща — в свое время она тоже метала диск,
В то же время я никогда не буду ставить перед детьми цель — непременно стать профессиональными спортсменами. Кстати, меня родители в свое время никогда не заставляли ходить в секцию. Мама вообще рассчитывала, что я стану машинистом тепловоза — в моем родном Белополье есть ПТУ, где обучают этой специальности. Теперь же она иногда шутит: «Ну вот, Юр, сейчас бы ты мог быть уже старшим машинистом»...

— Мне много раз везло на хороших людей, — вспоминает Белоног начало своего спортивного пути. — В детстве попал к классному тренеру — Владимиру Павловичу Беликову. На его занятиях всегда было весело, наставник частенько отпускал в адрес подопечных безобидные, но очень смешные колкости, много шутил. В общем, ради этой атмосферы я поначалу и ходил в секцию. Затем наступило время поездок на соревнования, что тоже вызывало восторг. Ведь для любого мальчишки очень важно иногда оторваться от папы с мамой, почувствовать себя малость самостоятельным. Ну а еще чуть позже появился азарт и желание побеждать. Так вот постепенно легкая атлетика меня и затянула.

— Вы и в детстве отличались могучим телосложением?
— Насчет веса не помню, а ростом выделялся. У меня имеется детсадовская фотография нашей группы. Я расположился скраю в среднем ряду, но при этом оказался вровень с теми детьми, которые стояли на скамеечке. Одно время даже стеснялся своего роста. Но когда занялся спортом и оказался среди себе подобных, переживать перестал.

— Как вы учились в школе?
— Не поверите! По физкультуре долгое время получал тройки, ну в лучшем случае четверочки. И лишь когда начал показывать достаточно высокие результаты в ядре и выступать за школу и район, физрук стал закрывать глаза на мои неудачные зачеты, скажем, по гимнастике. Ведь я был рыхловатым пареньком, это уже потом мышцы наросли.
Из серьезных предметов мне почему-то нравилась алгебра. Назубок знал все формулы, задачки решал очень легко и быстро. А вот с геометрией так общий язык и не нашел. Ну не мог я понять, зачем «вычислять» какой-то там угол при помощи теорем, если можно взять транспортир и все измерить. Впрочем, когда я расстался с родной школой и поступил в Херсонское училище олимпийского резерва, там уже было не до геометрии. На первое место вышел спорт. Меня пригласили в юношескую сборную СССР, начались постоянные сборы, поездки на соревнования. Бывало, вернусь в училище, посижу на уроках неделю-другую, только начинаю что-то понимать и тянуть руку — бац, опять на сборы пора. Так вот и учился.
Но такова специфика профессионального спорта: он требует предельной отдачи, все подчинено результату. Атлет высокого уровня вообще, по большому счету, должен только тренироваться, правильно питаться и спать.

— А как же, извините за интимный вопрос, сексуальная жизнь?
— Не переживайте, в этом плане все в порядке. У меня прекрасная семья, трое детей, с женой — полное   взаимопонимание. Словом, личная жизнь удалась. С каждым годом спортсмен становится опытнее и понимает, когда нужно строжайшим образом придерживаться определенных табу, а когда можно отступить от правил. Это касается и интимных отношений.

— Интересно, а за сколько дней перед Олимпиадой в Афинах вы перестали «отступать от правил»?
— Приблизительно за месяц. Олимпиада — главные соревнования в жизни любого спортсмена. Так что без жертв тут никак не обойтись.

— Вы упомянули о правильном питании. Назовите особенности рациона толкателя ядра.
— У каждого свой подход, и каких-то определенных рекомендаций нет. Я лично упираю на мясные блюда. Просто люблю их больше всего. Кстати, многие, наверное, думают, что атлеты наших габаритов должны есть очень много. Это не совсем так. Если сравнить с бегунами на дальние дистанции, которых мы в шутку называем «тараканами», то толкатели и метатели вообще клюют как курочки по зернышку. Стайер за один присест может запросто «затоптать» целую курицу! Сидишь рядом с таким парнем за столом и удивляешься — куда же в тебя столько влезает? Но, в принципе, - все логично. Они же за тренировку по 10 км накручивают — калории сгорают со страшной скоростью.

— Напомните, как государство оценило олимпийские успехи отечественных спортсменов?
— На премиальные грех жаловаться: чемпионы получили по 100 тыс. долларов, обладатели серебряных и бронзовых медалей — соответственно по 75 и 50 тыс. Кроме этого, всем призерам были положены президентские стипендии. Скажем, я в течение двух лет получал по 9000 гривен в месяц. Это неплохое подспорье. Можно ни в чем себе не отказывать по части питания, восстановительных препаратов, витаминов, не думать о том, как прокормить семью.

— А как оценивается труд атлетов вашего калибра, скажем, в России и Белоруссии?
— Значительно выше. К примеру, олимпийская чемпионка в метании диска россиянка Наталия Садова получает от государства в месяц около 10 тыс. долларов. В Белоруссии оклады пониже. Олимпийские чемпионы в течение четырех лет после триумфа имеют стипендию в 3000 долларов. Но при этом цены в Белоруссии  на  порядок  ниже наших. Тамошние толкатели рассказывают, что на полноценное  питание  тратят  не  более 200 долларов в месяц.

— Вот уже около трех лет вы представляетесь как атлет спортклуба «Биола». Довольны сотрудничеством?
— Безусловно. И дело не только в финансовой стороне вопроса или поддержке при подготовке к соревнованиям. Клуб помогает мне в решении самых различных проблем, в том числе, кстати, и по части общения со СМИ, участия в каких-то пиар-акциях или рекламных проектах. С появлением в моей жизни «Биолы» я получил возможность еще больше концентрироваться на спорте.

— Мировой рекорд в вашем виде спорта был установлен в 1990 году американцем Эриком Барнсом, который отправил снаряд на 23,12 метра. Ваше официальное личное достижение — 21,81 метра. А на какое максимальное расстояние удавалось толкнуть ядро на тренировках?
— Во время подготовки к афинской Олимпиаде в своей лучшей попытке показал 22,26. Почему в Древней Олимпии не дотянул до этого результата больше метра? Сказалась неимоверная жара. Да и напряжение было слишком велико. Психология в нашем деле, знаете ли, тоже много чего значит.

— Главный старт этого года -  чемпионат мира в японской Осаке. Следующая Олимпиада тоже пройдет в Азии — в Пекине. Значит ли это, что в нынешнем сезоне вы моделировали подготовку к Играм-2008?
— Так и есть. Пекин-2008 — сейчас моя главная цель. Кстати, сколько раз я ездил на турниры в азиатские страны — столько же возвращался с медалями. Так что надеюсь традицию не нарушить. Главное, чтобы травмы не вмешались. А то последнее время они меня что-то слишком часто тревожат. В начале сезона находился в прекрасной форме, но на одном из турниров повредил пах. Две недели ничего не делал. Начал тренироваться — заболел локоть... В общем, на данном этапе ядро, так сказать, сильнее меня. Но духом не падаю, сегодня травмы, завтра — победы.



Николай ЗАКРЕВСКИЙ, Валентина СИМКОВИЧ, Наталия ЛАНЦЕВА,
Олег ВОСТРЯКОВ, Юрий ДАНИЛОВ, газета «Киевские ведомости»